1. Имя персонажа.
Theodore Nott| Теодор Нотт
2. Возраст/ дата рождения.
17 лет
3. Должность.
Слизерин, 7
4. Внешность.
5. Характер.
6. Биография.
Листы пергамента, что сиротливо лежат на столе. Они покрылись пылью и пожелтели от времени. Вряд ли их кто-то читал. Да и кому это надо? Заходить в старый маггловский дом, который никогда не пользовался большой популярностью. Никому. Даже тот, кому предназначались эти строчки, никогда не узнал о них, впрочем, мы не уверенны, что если бы прочитал, то хоть что-нибудь изменилось. А текс очень прост и начинается он со слов:
«В моей смерти прошу никого не винить…»
Дальше, мелким, убористым почерком, рассказывается причина. Слова просты… как и жизнь той девушки. Посмотрим?
«Тео… Тео Нотт, ты был таким забавным, когда я увидела тебя впервые. Тебя не портило то, что ты лежал в этот момент в луже и истошно орал. Тебя не портило… Я, видимо, тогда и влюбилась в тебя, в маленького восьмилетнего мальчишку, что жил со мной по соседству летом. А потом вышел твой отец, и вы куда-то исчезли, вот прямо взяли и испарились, и я больше не видела тебя, три долгих года. Пока не получила письмо… Впрочем в письме ли дело, нет конечно.
Ты был высокомерен, когда я встретила тебя в поезде, посмотрел сквозь меня и не увидел, не ответил ничего на мое робкое «Привет». Так и пошло, я пыталась тебя убедить, что мы знакомы, а ты… впрочем, зачем тебе было знаться с девочкой с Рейвенкло? Ты был королем… в моих глазах. Ты был… кем-то недоступным, кем-то, что я так хотела заполучить, но никак не могла. Ты был моей болезнью, и я никак не смогла вылечиться. Я помнила каждый твой шаг в мою сторону, каждый кивок головы. Правда, их было не много.  Твоя чистота крови, вот то, что было для тебя важным. Ты выбирал друзей, только если не сомневался в их «чистоте». А я… я была слишком недостойна тебя, или ты был слишком для меня хорош? Вопрос, на который невозможно найти ответа.
Помню первый курс, когда ты кивал всем, но улыбался лишь тем, кто был интересен тебе. Помню, как ты сказал: «Уйди, не стой на дороге грязнокровка». Я даже не поняла, что это значит, даже обидеться не смогла. Только что-то поселилось в моей груди, боль, или одиночество. Я не знаю. Или не хочу знать. Я помню, как ты говорил мне, что бы я катилась, чтобы не лезла в твою жизнь и не путалась у тебя под ногами. Но скажи, как я могла тебя отпустить? Ты был слишком необходим для меня, мое наваждение, боль, любовь моя. Я копалась в твоем прошлом, узнавала все о твоей семье. Мне было важно знать, что твой дед был против, что бы твой отец женился на твоей маме. А он пошел наперекор всему. Мне было важно знать, что в возрасте трех лет, ты упал и ударился о камень, который оставил тебе шрам возле виска. Я так его любила этот шрам, сидела на нечастых совместных лекциях и смотрела то на него, то на твой профиль. А ты морщился и пытался понять, что тебя отвлекает, но я, ни разу не попалась.
Я выяснила все твои болячки, все, чем ты болел до Хогвартса. Выяснила, что ты отдыхал тогда, в восемь лет, потому что доктор прописал тебе свежий воздух и соленую минеральную воду. А наша часть Англии как никогда подходила для такого лечения. Ты купался, загорал, а я не помню тебя совсем, только тот момент, что ты лежишь и кричишь. Странно. Мне бы тогда задуматься, куда вы пропали, а я… я ведь просто стала думать о тебе, постоянно. Наверное именно поэтому и полюбила, и в школу поехала, что бы вырваться из того ада, из ожидания того, что ты приедешь и я наконец смогу с тобой поговорить, а ты не ехал…  И мое удивление, от того, что ты тоже волшебник. Ты самый лучший волшебник… да. Мне слишком сложно было принять тот факт, что я для тебя ничего не значу. Я боялась тебя потерять, а ты был так недоступен, поэтому я не могла к тебе подойти, не могла дотронуться, но и отпустить… нет, это было выше моих сил. Поэтому периодически я тебе писала записки, правда не подписывалась, а ты морщил лоб и косился на девушку, которая тебе нравилась. Я ревновала, я билась в истериках, но ничего не могла поделать. Я не понимала зачем я так унижаюсь, что мне нужно от тебя. А отпустить? Отпустить…. Так странно, это даже никогда не приходило мне в голову.
Я вспоминаю то, как это было между нами впервые.  Вернее вспоминаю тот единственный раз, когда ты решил дать мне то, в чем я, как мне казалось, так отчаянно нуждалась. Ты смотрел на меня, своими карими глазами, и в них я не видела ничего кроме презрения, но на тот момент, я была так ослеплена счастьем, что не видела ничего, кроме того, что хотела видеть. Впрочем, то, что есть на самом деле, мне тоже очень нравится, до сих пор.
Любить человека и постоянно держать его при себе – отнюдь не одно и то же.
Я помню каждую твою черточку лица, то, как когда ты думаешь, то прикусываешь нижнюю губу, или когда смеешься, у тебя появляются морщинки, которые я всегда хотела разгладить, но не смогла до тебя дотронуться. Так ни разу и не  смогла. Вернее, хотя, что  тут рассказываю, ты и сам все знаешь. Ты знаешь это, потому что я шептала тебе, тогда… а ты, смеялся, и вокруг твоих глаз появлялись морщинки, до которых я… черт. Ты так кричал, говорил, что бы я никогда больше не смела к тебе прикасаться, а я не могла оторваться от тающих морщинок, потому что когда ты сердился, то морщинки у тебя исчезали.  Ты выше меня на голову, и что бы смотреть тебе в глаза, мне приходилось задирать голову. Ты такой… я не знаю, ты смотришь на всех так, как будто в тебе метра три, а не метр восемьдесят. Ты стройный, впрочем, нет, ты худой, но тебя это не портит. Ты носишь свободную одежду, которая скрывает все твои «недостатки», которые я таковыми никогда не считала. Ты любишь себя, любишь свой внешний вид, пожалуй так же, как тебя люблю я. Ты считаешь, что очень уместно носить свитера, под мантиями, причем я даже знаю, где ты их покупал.
Я всю свою короткую жизнь стремилась быть рядом, но ты не хотел меня видеть.  Поэтому я ухожу, да. Не надо меня отговаривать. Может я тут как-то неправильно все написала, слишком сумбурно, но я так чувствую. Я так хочу. А ты… живи так, как тебе хочется. Прос…»

Не слишком длинное письмо оборвалось на странной ноте. Ясно лишь то, что девушка так и не смогла его отправить. Нам осталось только передать его Нотту. Но зачем оно ему, спустя почти двадцать лет.  Если бы мы отдали его раньше, но дом решили снести только сейчас. Это было бы странно, да? Да и где его искать?

Нотт однако, жив, и даже в какой-то мере счастлив.  Если мы найдем его и спросим, что двигало им в ту пору жизни, он ответит приблизительно так:

- Мне сложно вспомнить ту пору. Потому что, с пятого курса пили мы, как проклятые. Хотя… напиваться это было еще не самым страшным, то, что мы творили после, вот это действительно было нереальным. У меня есть смутное воспоминание, которое… впрочем, давайте я вам по порядку все расскажу…
Когда рождаешься в чистокровной семье, то вся жизнь подвержена изучениям правил магического мира. Ты не должен общаться с магглами, ты не должен разговаривать с магглорожденными, вернее папа называл из грязнокровками. Ты очень много чего должен, а тебе не должен никто. Это закон Фостерс  (простите не удержался), которому ты должен следовать, и принимать все на веру. Мне это не нравилось, поначалу. Потом привыкаешь, даже, кажется, что так и должно быть.  Мой отец, однажды, отвез меня на море, и запретил разговаривать со всеми, скучно, ужасно скучно. Делать было абсолютно нечего, и я закатил истерику, и отец забрал меня домой. И даже наказал, но я это плохо помню. Вообще, детство не очень сильно  отложилось в памяти. Лишь фрагменты. Какие-то обрывки воспоминаний,  которые как мозаика разбросаны в твоей голове, но никак не хотят сложиться в целую картину. Более или менее четко все начинает складываться на первом курсе, когда мы едем в поезде и взбудоражены известием, что с нами будет учиться сам Гарри Поттер, мальчик, о котором рассказывали все. Мы, люди из другого круга заранее ненавидим его. Потому что он доставил множество неприятностей нашим семьям.  Лишь, пожалуй, Малфой, попытался предложить ему дружбу, которую швырнули ему в лицо. Это было неприятно, и мы запомнили это. В нашей жизни появился первый враг. Мальчик, который все никак не мог умереть, как бы Лорд не старался. С детства, нам говорили, что Темный Лорд это хорошо, это наша опора. А мы, как слепые кролики, следовали словам взрослых, не задумываясь о том, что и сами, можем решить, что нам нужно. Мы стремились отделиться от храбрости гриффиндорцев, мудрости рейвенкло, вечного идиотизма хаффлпаффа, мы думали, что мы особенные, обиженные судьбой, что нас ненавидят несправедливо. Впрочем, с большинством это так и было. Многие в своей жизни не сделали ничего опрометчивого, ничего плохого, кроме того, что шляпа отправила их на Слизерин. Мы были отшельниками, с нами не хотели общаться, а мы не стремились завоевать их общение, потому что нам казалось, что мы выше этого. Наверное, если бы меня отправили на Рейвенкло, я бы вел себя по-другому, но…
Мы обманывали судьбу, прикидываясь, что нам не нужно ничего, что мы каста. А Избранный смеялся над нами и называл слизняками, или как-то так. Нам было плевать. Мы просто жили. Учились, старались не показывать вида, что нам может быть неприятно. Старательно подчеркивали свое превосходство, из года в год.
Мне было лет 15, когда я начал интересоваться девушками. Впрочем, что они находили во мне, оставалось неясным.  Я до сих пор не люблю свое отражение в зеркале, я тогда я казался себе, просто отвратителен. Мой рост абсолютно не соответствовал весу. Потому что при росте метр восемьдесят, я должен был весить килограмм восемьдесят, как минимум, а весил целых 65. Кожа и кости. Прятал все это за безразмерными мантиями, ходил словно оборванец, это мне сейчас так кажется, а тогда очень нравилось. Темные, короткие волосы, карие глаза, вечно искусанные губы, потому что привычка дурацкая, которая никак не хотела меня покидать с самого детства. Когда я чего-то боялся, или задумывался о чем-то, не очень приятном я кусал губы. Вывод: думал о неприятном я часто… Пока не схлопотал от отца. А папа это серьезно. Папа мне никогда не давал поблажек. Я и не просил. Я всегда старался походить на него, внешне, повадками, вообще всем. Мне казалось, что вот он, образец. Только мне кажется, что я ошибался. И слишком поздно это понял. Курсе на шестом, когда умерла девушка, которая ходила за мной хвостом, а я никак не мог от нее отделаться. Мы так и не поняли причину ее смерти, лишь только у меня, пожалуй, что-то дрогнуло, когда нам об этом сказали. Просто я так к этому привык, что не мог иначе, а теперь… она не будет ходить у меня за спиной и с откровенным обожанием смотреть мне в спину. А я, я был обычным человеком, который старался показать, что является центром вселенной, поэтому пренебрежительно относился и к ней, и к ее ухаживаниям. Сорвался лишь однажды,  и это стоило того. Правда потом она исчезла, а через месяц нам сказали, что ее больше нет.
Я буду помнить ее, правда она не смогла ничего затронуть во мне ничего. Мы были слишком заняты собой, что бы обращать внимание, на что-то другое. Да и дружить с другими факультетами… это было бы странно, да никто и не стал бы с нами дружить. Мы искали утешение в своих рядах. И находили.

7. Способности и умения.
Теодор способный мальчик. Но ничем удивительным не обладает. Делать все как у Гарри Поттера у него не получается, он к этому и не стремится.
8. Результаты СОВ.
Трасфигурация - В, ЗоТИ - В, заклинания - В, зельеварение - П, астрономия - У, история магии - У, травология, - В, нумерология - У, древние руны - В, трансгрессия - В
9. Артефакты.
ВП - Волчья шерсть, тис, 13 дюймов.
Метла.
10. Животные.
Сова, без клички.
11. Связь с вами.
Есть у админа)